Интервью директора Бюраканской обсерватории Айка Арутюняна агентству Новости Армении – NEWS.am.

— В нашей действительности, к сожалению, науке уделяется мало места и средств. Удается ли Бюраканской обсерватории реализовать свой потенциал и насколько?

— У нас в основном продолжают работать люди, влюбленные в астрономию и астрофизику. В хорошие времена, когда науке отводилась особая «ниша», она объединяла много талантливых людей. В период сильнейшего экономического кризиса после развала СССР часть научных работников оставила науку или уехала из страны. Сейчас некоторые говорят, мол, не уехали те, кто не смог. Это не так. Уехали и способные и не очень – остались и способные и не очень. Уехавшие не составляли какую-то элитную часть, произошла случайная выборка из научной общественности. Это касается не только астрофизики, но всей науки в целом. Именно после развала СССР у нас произошла переоценка ценностей, и, к сожалению, ценностью стало лишь то, что можно купить и продать. А то, что тысячелетиями считалось ценным, вдруг стало невостребованным, второстепенным. Может быть немного утрирую, но в целом это так. Посмотрите, в какие факультеты поступают выпускники армянских школ. Для нас это особенно печально, потому что армянский народ всегда ценил науку, образование, культуру. Без этого мы рискуем потерять лицо.

Для каждой страны есть список памятников, национальных достояний, посмотреть которые привозят иностранные делегации. У нас в свое время это были Эчмиадзин, Звартноц, Гарни, Гегард, Севан, Арарат, Матенадаран, и, конечно, Бюраканская обсерватория. После развала СССР обсерватория одной из первых «выбыла» из этого списка. Когда мы показываем архитектурные памятники прошлого или Матенадаран, эту гордость нашей страны – все же мы показываем нашу историю. А где наше будущее? Одним из элементов будущего и является обсерватория. Мы должны гордиться тем, что имеем и сохранить его, в противном случае по прошествии некоторого времени, если отношение не изменится, мы потеряем то, что пока имеем.

— Как же удается держаться на плаву?

— В первую очередь выжить нам помогли гранты и сотрудничество с иностранными партнерами. Почти все оборудование, компьютеры, светоприемники, мы получили за счет коллаборации. Даже в моем кабинете вы не найдете ни одного прибора, который был бы приобретен на бюджетные средства, точнее, за бюджет обсерватории. Некоторые из них куплены за счет совместных грантов, где Армения также является донором. Наши наиболее крупные партнеры это французы, итальянцы, немцы, американцы, русские, испанцы, болгары, португальцы, англичане. С китайцами был проект, в результате которого мы получили светоприемник, работающий сейчас на нашем Большом телескопе. Этот телескоп является нашей гордостью и уникальным в регионе инструментом, которым интересуются также многие наши зарубежные партнеры. Как важен он для нас, показывает то, что на данный момент разрабатывается логотип обсерватории – армянские буквы «Б» и «А» (Бюракани астхадитаран), символизирующие башню и купол телескопа. Символ узнаваемый, причем не только в Армении, но в кругу специалистов.

Наука – дорогостоящее занятие для общества, и общество само решает, нужна ему она или нет. Как правило, все утверждают, что нужна. Но чиновники, к сожалению, мыслят иначе. А иногда происходят и очень странные вещи. К примеру, в состав отделения физики и астрофизики НАН РА входят это 4 института: Бюраканская обсерватория, Институт радиофизики и электроники (Аштарак), Институт физических исследований (Аштарак) и Институт прикладных проблем физики (Ереван). Динамика финансирования показывает, что если после приобретения Арменией независимости оно было примерно одного порядка, и обсерватория не была последней в списке по финансированию, то в настоящее время финансирование обсерватории, самого известного в мире из армянских институтов, сильно сократилось даже по сравнению с другими институтами отделения. Пока что никто не отвечает на вопрос «кто виноват?» и «что делать?», и люди все ждут, когда, наконец, будут созданы условия хотя бы как в других институтах. Средняя зарплата сотрудников обсерватории составляет менее 40 тысяч. Директор получает 58 тысяч. Это самая высокая зарплата в обсерватории. Нет финансов для приобретения нового оборудования. Нет финансов для командировок, если не считать тех, когда платит приглашающая сторона.

Научных сотрудников около 50, весь персонал составляет примерно 85 человек. В советское время сотрудников было 300-320. Я убежден, что отношение к институтам тоже должно быть дифференцированным. Институт, занимающий два этажа в центре города, финансируется в том же объеме, что обсерватория, имеющая в своем распоряжении несколько десятков гектаров территории, лаборатории, башни, жилые дома, которая нуждается в собственном электропитании и водопроводе. Но подход чиновников механический, исходя из числа сотрудников, которое, кстати, тоже определялось ими без учета нюансов института. Но легкомысленное отношение к науке проявляется не только в недостаточном финансировании. Каждый, у кого есть рычаги, делает попытки урвать часть ресурсов или собственности института.

Примерно два года назад, когда мы получали документы на землю, оказалось, что 6 га нашей территории, которая принадлежала обсерватории с 1960 года, переданы решением правительства деревне Бюракан. Речь идет об участке в непосредственной близости от телескопа. Мы – я и президент НАН, встречались с премьер-министром, и я объяснил серьезность ситуации. Этот вопрос досконально был изучен также секретарем Совета безопасности республики. К счастью, после года мучений по разным инстанциям решение было пересмотрено и территория возвращена обсерватории. Вообще, территория обсерватории, с красивейшим парком и добротными зданиями, является лакомым кусочком для нуворишей. К счастью, несмотря на жадные заинтересованные взгляды, пока никто вслух не заикался о ее приобретении.

Но дело не только в оплате труда. Большой телескоп был сдан в эксплуатацию в 1976 году. Прошло много времени, изменилась идеология управления инструментами и регистрации информации. Раньше применялась аналоговая система, информацию получали с помощью фотоэмульсии, (фотопленки или фотопластинки). Но с 90-х годов произошла революция, появились персональные компьютеры, стало очевидным преимущество цифрового управления. Информация тоже стала цифровой. То есть, все надо было менять, чтобы идти в ногу с остальным миром. Но это же огромные деньги! А если не провести модернизацию, мы станем отставать, и, имея уникальную технику, потеряли бы преимущество. Поэтому мы начали искать другие возможности. В рамках проекта с марсельскими астрофизиками мы получили первый цифровой приемник для Большого телескопа. Тогда же, в 1995 году, мы организовали первый в независимой Армении международный научный симпозиум с французами.

Конечно, определенный прогресс в процветании обсерватории есть. С 2006 года у нас есть центральное отопление главного здания, которого не было с самого начала развала СССР. С прошлой зимы мы отапливаем также и лабораторный корпус. Мы приобрели «ГАЗель» и новый автобус, смогли построить ограду, приобрели достаточное количество компьютеров, были в числе первых, подключившихся к интернету, организовали несколько международных симпозиумов. Но все это ничто по сравнению с тем, как и с помощью чего люди делают свою работу и что получают за это. Получается парадоксальная ситуация – с одной стороны лучше, но с другой стороны хуже. С середины 90-х, а более активно с 2005-6 года, в наших планах было организовать на основе обсерватории региональный научно-образовательный центр. Очень хочется надеяться, что в Армении когда-нибудь начнется такой процесс. Конкретно у Бюраканской обсерватории есть собственная инфраструктура и возможности для организации обучения по астрофизике и смежных профессий. По сей день этот вопрос не решается, поскольку региональный центр не может быть организован без решения внутренних проблем социального, инженерно-технического характера.

Даже при том, что финансирование недостаточное, я уверен, что в душе каждый армянин гордится Бюраканской обсерваторией. В шутку я часто говорю, что астрономия – это армянская народная наука, с древних времен на армянском нагорье занимались астрономией, и 2 тысячи лет назад, и Ширакаци, и в 20-м веке. Гений Виктора Амбарцумяна известен всему миру. У большей части армян есть внутреннее благоговение к этой науке. И потому обсерватория должна жить, работать, дать научные результаты, которые по своей значимости сравнимы с международными.

— Продвигается ли процесс модернизации телескопов?

— В рамках различных проектов нам удалось проделать определенную работу. Мы начали модернизацию телескопа Шмидта. Это один из самых эффективно работавших телескопов 20-го века во всем мире. У него очень интересная история. Его начали строить в Германии до войны, в конце 30-х. Гитлер собирался подарить его Муссолини. До конца работа не была доведена, и после Победы его в числе других телескопов-трофеев привезли в Советский Союз. Амбарцумян решил взять именно этот недостроенный телескоп и оказался прав. Телескоп достроили в Ленинграде, и в 1961 году открыли в Бюракане. Это единственный телескоп, который открыл руководитель страны, его открытие приурочили к приезду Никиты Хрущева. В судьбе этого телескопа, таким образом, были 4 правителя – Гитлер, Муссолини, Сталин, Хрущев. Может поэтому этот телескоп оказался таким эффективным. С его помощью открыто так много объектов, которые изучаются сейчас во многих научных центрах мира – галактики Маркаряна, туманности, H-альфа объекты, вспыхивающие звезды, и так далее. С начала 90-х телескоп устарел, и, как я уже говорил, изменились концепции работы. С изобретением цифрофых светоприемных матриц телескопы Шмидта потеряли свое преимущество, так как первые матрицы имели небольшие размеры и не могли быть использованы для телескопов с широким полем зрения. Мы начали модернизацию нашего шмидтовского телескопа лишь где-то в 2006г, работа в этом направлении продолжается. Кажется, что одна стадия модернизации уже преодолена – но главное, что телескоп, в принципе, уже управляется цифровым способом, а это означает, что в дальнейшем управление этим телескопом может быть организовано также и посредством интернета. На повестке вопрос светоприемника. Для всего этого нужны большие деньги – один только чип в зависимости от марки и чувствительности стоит от нескольких десятков тысяч до сотен тысяч долларов.

Но есть пути преодоления этой трудностей. Мы надеемся, что через год-полтора с помощью зарубежных коллег получим светоприемники для этого и Большого телескопа. Кроме того, рассматривается идея предоставления обсерватории статуса национального достояния, что также поможет найти как новые решения старых проблем, так и новые финансовые источники.

— Можно немного подробнее об инициативе создания регионального научно-образовательного центра?

— С 2006 года мы организуем международные летние школы для молодых астрофизиков, в этом году он пройдет в сентябре. Это дает нам основание претендовать на создание Центра. В ходе прошлой летней школы на 30 мест для зарубежных молодых астрофизиков заявки подали около 1250, в том числе, например, около 40 из Ирана и 8 из Турции. Все заявки мы, естественно, удовлетворить не смоги, но по два участника из Ирана и Турции приняли участие в школе. Для создания Центра, а это не шутка, не обойтись без правительственных решений и финансирования. Но поскольку мы медленно продвигаемся в этом направлении, Иордания нас опередила. В этом году я получил приглашение участвовать в открытии Регионального научно-образовательного центра по астрофизике для арабских стран в Иордании под патронажем короля Абдуллы. Я не поехал, было за державу обидно. Хотя идея создания собственного Центра остается в силе.

Еще один проект – открытие Регионального офиса международного астрономического союза. В мире будет открыто 8 таких центров. У Армении есть все шансы. Но и тут нужно содействие правительства. Вообще, надо сказать, что малые страны только выигрывают от участия в серьезных международных проектах, а Армения в данном случае имеет большие шансы на успех. Как правило, при успешном развитии и небольшом в процентном соотношении собственном финансировании на помощь приходят международные организации. Но если нет, такие страны остаются на обочине. Поэтому модернизация Большого телескопа нужна не директору обсерватории, даже не обсерватории, а всей Армении.

— Какими научными разработками занята Бюраканская обсерватория?

— Бюраканская обсерватория всегда занималась активными процессами во Вселенной – это активные звезды, вспыхивающие, сверхновые, то есть изучает физические причины возникновения активности. То, что сейчас во всем мире изучают активные явления, в особенности активные ядра галактик, это заслуга Бюраканской обсерватории, положившей начало этому направлению разработок. Всего полвека назад астрономы считали, что все звезды давно родились и нет новых звезд. Здесь доказали, что есть. Кроме чисто астрофизического понимания процесса это имеет очень важное философское значение. Представьте, если все звезды родились когда-то и уже не рождаются новые, это как город, где живут одни старики – Вселенная умирает. А то, что есть молодые звезды, означает, что жизнь во Вселенной продолжается. Наша Вселенная живой организм. Эта же мысль может быть переформулирована таким образом: в ограниченном объеме можно найти звезды всех возрастов – от новорожденных до самых старых. В качестве ограниченного объема может быть рассмотрена любая отдельная галактика, в том числе, наша, в которой можно найти звезды всех возрастных групп.

Следующим заключением такого же класса должен быть аналогичный вывод о возрасте галактик. Второе важное заключение – что в ограниченном объеме можно найти галактики всех возрастных групп. Доказать такое утверждение должна именно Бюраканская обсерватория, более того, это для нас является делом чести. То, что есть и молодые, и старые галактики, известно. Но обычно, чтобы найти молодые галактики, смотрят далеко в прошлое на большие расстояния, когда Вселенная сама была молодой. А здесь речь идет о другом. Но важно то, что молодые галактики есть и рядом. То есть, что и галактики тоже рождаются в настоящее время. Фактически речь идет о том, что в свое время начал Виктор Амбарцумян со своей концепцией активности ядер галактик. Тогда так и не удалось дойти до конца и найти вновь родившиеся галактики. А другие исследователи, которые вначале даже не верили в явление активности ядер галактик, впоследствии не только поверили в него, но даже несколько видоизменили эту концепцию, сделав ее более удобной для классической космогонии. Различие в том, что Амбарцумян считал – активность это внутреннее свойство данного объекта. Другие исследователи придерживаются мнения об активности под воздействием внешних факторов. К примеру, радиоактивность – это внутреннее свойство. В современной науке делается крен в сторону неамбарцумяновского подхода. Оправдано это или нет, покажет время. На мой взгляд, нет веских оснований для отказа от амбарцумяновских идей, которые по сей день очень свежи и поражают храбростью мышления. Для нас дело чести доказать, что активность галактик это внутреннее свойство ядер галактик.

Как ценность научных результатов, так и их достоверность напрямую зависит от качества тех наблюдательных данных, которые используются для исследований. Обсерватория располагает несколькими телескопами, с помощью которых получала собственные наблюдательные данные. Последний из них сдан в эксплуатацию в 1976 году.

После этого прошли целые эпохи технических революций, и естественно, что все телескопы нуждаются в модернизации. Правда, виртуальное пространство Интернета полно огромным количеством первоклассного наблюдательного материала, который содержит «тонны» необработанной информации, и любой исследователь при желании может считать себя обеспеченным на всю жизнь. Тем не менее, не надо забывать, что все эти данные получены в результате некоторых наблюдательных программ с определенными научными целями. А многие задачи требуют и собственного подхода, и собственных целенаправленных наблюдений. Модернизация телескопов дает возможность работать, получать собственные данные, а не ориентироваться лишь на чужие наблюдательные результаты из Интернета, которые, конечно, очень важны. Заручившись этими данными, можно делать выводы, а зачастую для того, чтобы добиться результата, нужна подтвержденная фактами храбрость взглянуть по-иному на давно известные вещи. Как в свое время люди перешли от геоцентрической системы мира к гелиоцентрической. Первая господствовала много веков, несмотря на многочисленные доказательства ее неверности.

— Черные дыры тоже изучаете?

— Черные дыры мы не изучаем. Понимаете, когда физический мир выражается языком формул, он непременно идеализируется, теряет часть своих свойств. И когда мы оперируем математическими моделями реального мира, мы получаем математические результаты, а потом приписываем им физические свойства. Но всегда ли мы имеем веские доказательства, что полученные нами математические формулы описывают наш физический мир? Я сам считаю, что при этом мы иногда имеем дело лишь с просто математической игрой. А черная дыра – это просто-напросто применение теории там, где она не апробирована. В действительности их – черных дыр – по всей видимости нет. Они есть только на бумаге. И заявления о том, что там или где-то еще открыты черные дыры, не вызывают доверия. Просто среди астрономов стало признаком хорошего тона говорить о черных дырах. Я уверен, что тех физических объектов, которые описываются под названием черных дыр, нет. Хотя 95% астрономов будут смеяться над моими словами и говорить: «он не понимает ничего, конечно же черных дыр разных масс огромное количество». Но это совсем другая тема.

— Одно из заветных желаний человечества – встреча с инопланетянами. Что Вы скажете об этом?

— У человечества с момента, когда оно начало изучать окружающий мир, всегда были вопросы и ответы, и всегда хотелось найти что-то такое, которое определяет и объясняет все вокруг. Это был Бог, потом появились ангелы, постепенно, с развитием техники, появлением самолетов, менялся образ героев сказок. Появились инопланетяне в скафандрах. Есть ли ангелы – я не знаю. Есть ли Бог – я не знаю. Есть ли инопланетяне – я не знаю. Но они все из одного учебника. Человек придумывает, потом это уходит в книги, кино, СМИ, что, в свою очередь, отражается в восприятии человека. Благодаря обратной связи все истории становятся более замысловатыми, более интересными, так как человеческая фантазия может уникальным образом преобразовывать даже самые простые сюжеты и самые банальные ситуации.

Когда человек видит то, чего не понимает, он пытается «объяснить» это с помощью имеющегося «багажа». Конечно, никто не отрицает возможность существования внеземных цивилизаций. И первый международный научный симпозиум по внеземным цивилизациям состоялся именно в Бюракане в 1971 году, и организовал его ни кто иной как Виктор Амбарцумян. Но летающая тарелка и внеземная цивилизация это совершенно разные вещи. Ученые изучали научную проблему – могут быть инопланетные цивилизации или нет. А летающая тарелка это что-то, что уже находится где-то здесь. Я сам очень люблю фантастику, стараюсь много читать, и мечтаю увидеть инопланетянина, даже не имея представления о его намерениях. Но самое интересное, что когда мы говорим о внеземных цивилизациях, мы всегда подразумеваем подобных нам существ – основа которых вода и белок. А кто сказал, что эти инопланетные существа тоже «на воде и белке»? А почему не на аммиаке или межзвездных газах или еще чем-то другом? Никто не может ответить на этот вопрос. А может, они рядом, в параллельном пространстве? Чем дальше, тем больше вопросов. Это всегда было так и будет так во веки веков. Потому что чем больше мы понимаем, тем больше и лучше видим и то, чего не понимаем.

Беседовала Мариам Левина

Фото Мариам Левина

Источник — Новости Армении – NEWS.am