Пресс-центр

В нынешнем году ученый мир, и не только, отмечает 100-летие со дня рождения ученого, астрофизика Виктора АМБАРЦУМЯНА. В недавно изданной книге под названием “Виктор Амбарцумян: Миниатюры из мира моих воспоминаний”, любезно предоставленной “НВ” автором, академиком Геворком БРУТЯНОМ, повествуется о малоизвестных фактах из жизни известного ученого. Ниже публикуются фрагменты из этой умной и поучительной книги.

ОБЫЧНЫЙ НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

…Будучи студентом, узнаю, что в Ереванском университете должна состояться встреча с президентом Академии наук СССР Комаровым. Задолго до начала встречи мы, группа студентов, оказались в актовом зале. Я заметил на сцене человека, который помогал устанавливать стулья у стола президиума. Первое, что бросилось в глаза, — величина его головы. Я прошептал другу: “Такой большой головы не бывает даже у ученых. А у него, погляди…” Особого значения тому, что этот человек уселся за один стол с Комаровым, другими учеными, мы не придали. Лишь во время выступлений узнаем, что человек с большой головой никто иной как Виктор Амбарцумян. В этой голове, как выяснилось позже, обобщен ум человечества. В дальнейшем, когда представлялось немало случаев встречаться с Виктором Амбарцумяном и даже работать с ним, весь его облик, как, впрочем, и размер головы стали привычными. А вот наши головы казались уже меньше обычного…

…Мне посчастливилось работать в Академии наук под его началом, общаться с этим ставшим обычным необычным человеком, слушать его выступления, внимать ему, выражать свое собственное мнение и даже вступать с ним в спор. Теперь, когда возраст дает о себе знать и прощание может состояться в любой момент, я решил предать бумаге некоторые отрывки из моих воспоминаний. Решил не только потому, что захотелось написать об этом мощном интеллекте моим, пусть не совсем совершенным пером, но еще потому, что не мог не писать.

ФИЛОСОФ ОТ РОЖДЕНИЯ

Великий астрофизик был философом как от рождения, так и по своей научной деятельности, да и вообще по жизни. Очень часто он размышлял о Вселенной. Впрочем, быть влюбленным в космос и при этом не философствовать по меньшей мере странно. Один из объемистых томов, написанных им, носил название “Научные философские вопросы о Вселенной” — чрезвычайно говорящее название.

Он принимал активное участие в международных конференциях, посвященных философии, где само его присутствие делало погоду и даже выбор тем конференции определялся участием Виктора Амбарцумяна.

…Основной темой XVI конференции (1978 г.) была “Философия и наука в современном мире”. На пленарном заседании обсуждалась проблема “Идея космоса”. Первым докладчиком, согласно программе, был Виктор Амбарцумян. Как отмечала западногерманская пресса, с докладом о космосе выступил человек, идеями которого руководствуется ученый мир как Востока, так и Запада.

Когда в Советском Союзе было основано философское общество, Виктор Амбарцумян, что вполне закономерно, был избран членом правления общества. В Ереване было создано республиканское отделение данной организации, на базе которого в 1990-м основано самостоятельное философское общество Армении. На первом же заседании Виктор Амбарцумян был избран его почетным президентом.

ОН ЗНАЛ ЯЗЫК ЧИСЕЛ

XIV международная философская конференция, проходившая в Вене в 1968-м, состоялась в тяжелых для делегации Советского Союза условиях. Тому предшествовали события в Чехословакии — ввод советских войск в страну. В составе делегации был также Виктор Амбарцумян, что не случайно: члены делегации возлагали большие надежды на его высокий авторитет не только в профессиональной, но и философской сфере. По прибытии в Вену нельзя было не заметить, что Виктора Амбарцумяна среди делегатов нет. Дело в том, что организаторы конференции под разными предлогами препятствовали участию делегатов из Советского Союза и разрешение на въезд мы получили с большим опозданием. Выяснилось, Виктор Амбарцумян должен был прибыть позже, притом без своей супруги, как планировалось. В дни, проведенные в Вене, мы почти всегда были вместе. Очень часто к нам присоединялся знаменитый философ, интереснейшая личность Хачик Момджян. В первый же день к Виктору Амбарцумяну подошла прибывшая из Москвы дама, занимавшаяся решением бытовых проблем делегатов. Она заявила, что определенная сумма выделена для Амбарцумяна с супругой. Но поскольку он прибыл один, да еще с опозданием, то размер суммы подлежит пересчету. Достав ручку и бумагу, дама взялась было писать, как Виктор Амбарцумян, уточнив детали, тут же назвал сумму. Удивленная дама, кстати, не менее чем я сам, смущенно пролепетала: “Придется все же проверить, не закралась ли где-нибудь ошибка”. Она считала довольно долго, переводя рубли в доллары, потом в австрийские шиллинги. Под конец, не скрывая удивления, заявила, что молниеносные подсчеты Амбарцумяна совершенно точны. В то время Амбарцумяну было 60 лет…

Он не только знал язык чисел и мог мгновенно совершать различные математические действия, но и с блеском просчитывал грани проблемы, которые касались науки, разных областей жизни.

“МАДАМ, КАК ВАМ МОЕ ПРОИЗНОШЕНИЕ?”

На пленарном заседании Венской конференции практически все доклады членов делегации Советского Союза сопровождались свистом и возгласами “Танки, танки”, доносящимися из зала (подразумевались танки, введенные Советским Союзом в Чехословакию). То был настоящий бойкот. Ситуация резко изменилась, когда с докладом выступал Виктор Амазаспович. Его слушали в абсолютной тишине и с глубоким вниманием. Советские делегаты вздохнули с облегчением… После доклада к нему подходили участники конференции, пожимали руку или, проходя мимо, обменивались с ним улыбкой. Среди прочих подошла женщина-философ и без лишних вступлений обратилась к Виктору Амазасповичу. “Вы такой крупный ученый. И ваш доклад был прекрасным. Почему же вы не сумели повлиять на свое правительство, позволив, чтоб ваши танки вошли в чужую страну?” Я растерялся, пытаясь угадать, что же ответит ученый. Своей визави Амбарцумян ответил вопросом на вопрос; “А как вам, мадам, мое английское произношение?” — “Ужасно”, — процедила она и горделиво удалилась.

НЕКОТОРЫЕ СМОТРЯТ В НЕБО…

О жестких правилах уличного движения в Вене меня предупредили заранее. Если вы ненароком перешли улицу на красный цвет и машина совершила на вас наезд, то наказание водителю не грозит: он может спокойно продолжать свой путь. Виктор Амбарцумян, который зачастую придерживался принятых в стране норм и правил, во время прогулок по Вене часто смотрел на небо. Опасаясь, что он может перейти дорогу в неположенном месте, я всячески пытался уберечь его от неприятных сюрпризов. Выложил ему все, что знал сам о правилах дорожного движения. К сказанному он отнесся с пониманием, но добавил при этом: “Людям не всегда следует смотреть под ноги, иногда нужно направлять взгляд и на небо, — затем уточнил свою мысль: — Не все должны ходить с опущенной головой. Некоторые должны устремлять свой взор в небо”. …Но даже глядя в небо, Виктор Амбарцумян умел замечать все, что происходит на земле. Как-то прогуливались по одной из венских улиц. Амбарцумян, как это часто бывало, поглядывал ввысь. Неожиданно он, указав на одно из зданий, сказал: “В этом доме живет армянин”. И, заметив мое удивление, добавил: “Если хотите убедиться в этом, постучитесь в дверь. Впрочем, не стоит беспокоить хозяев, лучше взгляните на ковер, свисающий с балкона, лаская в себе лучи сентябрьского солнца Вены, — перешел Амбарцумян на поэзию — он тоскует по горячему солнцу Армении”.

АМБАРЦУМЯН И КОТАРБРИНСКИЙ

Имя польского философа Котарбринского широко известно в научных кругах. Он являлся президентом Академии наук Польши, президентом Парижского философского международного института (известного как академия), членом Академии наук СССР, имел много ученых званий. Я познакомился с ним на XII международной конференции в Италии и, признаться, был удивлен теплым к себе отношением. Пытаясь разгадать причину этого, я в конце концов пришел к заключению, что подобное отношение объясняется тем, что среди 900 делегатов я самый молодой, а он самый пожилой. По возвращении в Ереван мы с ним обменивались письмами, в которых он тепло отзывался о некоторых моих книгах, что давало повод для новых размышлений. Когда руководитель кафедры логики профессор МГУ М.Алексеев, с которым, к слову, у меня сложились близкие дружеские отношения, сообщил, что делегацию под его руководством принимал не Котарбринский, а его супруга, профессор Штайнберг, ситуация стала еще более загадочной.

…Во время одного из перерывов на Венской конференции мы с Виктором Амбарцумяном встретились с Котарбринским и его супругой. Амбарцумян и Котарбринский не были лично знакомы, так что почетную миссию познакомить их я взял на себя. Чтоб ритуал не показался слишком уж чопорно-официальным, знакомя их, я с улыбкой сказал: “Виктор Амазаспович, уж не знаю почему, но академик Котарбринский относится ко мне с исключительной теплотой…” Тут в разговор вступила профессор Штайнберг: “Хотите знать почему?” Задержав дыхание, я стал заливаться краской, полагая, что она собирается говорить о лестных отзывах своего супруга по поводу моих книг. Напряженную тишину вновь нарушил голос Штайнберг: “Посмотрите на его нос, — указывая пальцем в сторону мужа, сказала она, — его бабушка была армянкой”. Воодушевившись, Амбарцумян стал задавать вопросы. Как выяснилось, Котарбринский, как и отец Амбарцумяна, имел юридическое образование… Под конец Амбарцумян пригласил супругов в Ереван, и оба они с радостью приняли приглашение.

Увы… В Ереване Амбарцумян вызвал к себе руководителя иностранного отдела академии и в моем присутствии попросил организовать приезд Котарбринского с супругой. Тот, ссылаясь на КГБ, сообщил: приглашать пожилого иностранца запрещено — мало ли что может случиться в его возрасте. Переписка с Котарбринским на этом прервалась.

…ПРОСТО СЫН АРМЯНСКОГО НАРОДА

К 70-летию Амбарцумяна подготовительными работами занимался зам.главного научного секретаря президиума Грант Аветисян. Он обратился ко мне с просьбой подготовить статью для публикации в газете “Айреники дзайн”, поскольку важное значение, как он сказал, “мы отводим читателям спюрка”. “Но я не астрофизик и даже не физик”, — возразил я, намереваясь продолжить, кем еще я не являюсь. Тот прервал меня: “Знаешь ли ты, что сам президент приветствовал эту идею?” — “Хорошо, напишу, но с одним условием — если до публикации президент прочтет мою статью”.

Президент согласился выслушать и прочитать меня. В заключительной части статьи я написал об Амбарцумяне “великий сын армянского народа”. На что он сказал: “Слово “великий” не стоит писать”. — “Это как посмотреть…” — “В связи с этим мне припомнился случай, — продолжил Амбарцумян. — Когда биография Сталина была готова к публикации, автор книги секретарь ЦК Поспелов — кстати, все это он сам рассказал мне — решил показать рукопись Сталину. Последний, обратив внимание на предложение “Гениальнейший из всех людей и всех времен Иосиф Сталин”, — выразил недовольство. Пишите просто — “гениальный Сталин”. Он знал цену слова, педантично относился к смыслу и месторасположению слов в предложении…

иЮ

В 1980-м отмечали 1500-летие мудреца и логика Давида Анахта. Была создана правительственная юбилейная комиссия под председательством Фадея Саркисяна. Я же был назначен его замом. На работу являлся в 8 утра, домой возвращался в 11 вечера. Забот было невпроворот. На одном из заседаний возник вопрос, какими цифрами следует отобразить на медали, посвященной 1500-летию Давида Анахта, “1500” — арабскими или римскими? Мнения разошлись. Предложив отложить решение вопроса, я решил посоветоваться с Виктором Амбарцумяном. Тот без колебаний сказал: “Не арабскими и не римскими, нужно писать иЮ, что и означает 1500”. Я попытался привести разумный, на мой взгляд, аргумент, мол, в Армению съедутся не только делегаты из союзных республик, но и других стран, которые не владеют армянским. Он успокоил меня: “Ничего, пусть учатся и понимают, что означает иЮ. Даже если потом они забудут обо всем, то эти две с трудом усвоенные буквы надолго останутся в памяти”.

УЧИЛСЯ, КАК ДЫШАЛ

По окончании моей месячной командировки в Японию Амбарцумян, вызвав меня, сказал, что доволен моим путешествием. Заметив немой вопрос в моих глазах, добавил: “Посол из Токио подробно написал в Москву вице-президенту Федосееву”.

“Все это, конечно, хорошо, — продолжил Амбарцумян, — но скажи, сколько японских слов ты выучил?” Вопрос застал меня врасплох, я не ставил себе задачи читать лекции на японском. В ответ я припомнил какие-то иероглифы, произнес пару слов… Амбарцумян внимательно слушал, и я почувствовал, что моими “достижениями” в области японского он недоволен. Учиться было для него естественной потребностью — такой же незаметной, как дыхание. Особую любовь он питал к языкам. Одинаково блестяще владел английским, немецким,.. на которых читал свои доклады на международных конференциях в Австрии, Германии и других странах.

ЗВЕЗДЫ НА ЛАЦКАНЕ И В НЕБЕ

Едем в Москве вручать памятные медали Тороса Тороманяна проживающим там архитекторам Калтахчяну и Вараздату Арутюняну (позже академику НАН Армении). По дороге Амбарцумян обсудил со мной некоторые организационные вопросы. Потом, вдруг вспомнив, достает из кармана две “звезды” Героя Соцтруда и спрашивает: “Как думаешь, нужно ли их цеплять на лацкан пиджака?” Видимо, для представительности. Отвечаю, не задумываясь: “Ни в коем случае. Вас знают по другим звездам”. Он тут же положил награды обратно в карман.

Когда Амбарцумяну исполнилось 80, многие из нас ожидали, что его наградят третьей звездой Героя Соцтруда и он станет трижды героем. Однако ситуация в Союзе изменилась, как и отношение к Армении. Шел сентябрь 1988-го года. Так что на сей раз Виктора Амазасповича наградили не звездой, а всего лишь Знаком почета. У многих, как, впрочем, и у меня, это вызвало негодование.

КУСОК САХАРА И ПОЛ-ЯЙЦА

Об Амбарцумяне у меня сложилось впечатление как о чрезвычайно скромном человеке. Он требовал, чтобы организованные в его честь обеды проходили скромно, без излишеств. В этой связи запомнился случай в Варденисе.

По прибытии Амбарцумяна власти города долго упрашивали его не отказываться от завтрака — дорога неблизкая, да и сопровождающие ученого люди успели проголодаться. Амбарцумян согласился с условием, что угощение ограничится чаем с кусочком сахара и половинкой яйца на брата. Казалось, вопрос закрыт. На деле, однако, был накрыт роскошный стол, что поначалу вызвало недовольство Виктора Амазасповича. Но он был отходчив, и не только в подобных вопросах.

Его скромность проявлялась также в быту, в одежде. Он стремился, чтобы окружающие — академики, научные работники — брали с него пример.

ПОКОРИВШИЙ ВЕРШИНЫ НАУКИ

Тяжелый быт, в котором в 1990-х оказался также Виктор Амбарцумян, не мог не отразиться на его здоровье. Меж тем всю свою жизнь он оставлял впечатление такого крепкого, здорового человека, что, казалось, проживет как минимум сто лет…

Весть о его кончине застала нас врасплох. Смерть и Виктор Амбарцумян были понятиями несовместимыми. Я мог бы сказать, что его бессмертие началось одновременно с его рождением… Достаточно ли целого века, чтоб восполнить оставшуюся после него пустоту еще одним новым Виктором Амбарцумяном? Неоценимый вклад в области астрофизики профессор Университета Беркли назвал “революцией Коперника”. Английская The Independent в связи с кончиной ученого писала: “…Поднявшись на вершины науки, Амбарцумян поднял также свой народ, свою Армению…”

Подготовила Жасмен ИСРАЕЛЯН

Источник: Новое Время